все это заставляет иногда думать, что ваша повесть не выписана ли из какой-нибудь летописи, составленной современником или самовидцем сей знаменитой для России эпохи? Речь Минина на площади нижегородской внушена автору чистою любовью к отечеству. Смерть боярина Шалонского и кончина юродивого Мити показывают чистоту христианских правил сочинителя. Умеренность в порицании и насмешках, а напротив того, отдание должной похвалы неприятелям нашим доказывают беспристрастие и справедливость автора. Одним словом, сей роман должен быть приятен для всех сословий русского народа».

Возвращаюсь к Врангелю. Ретроспективная интуиция — это проникновение в прошлое — не может, однако, ограничиваться прочувствованным сознанием этого прошлого во всей его совокупности, в том его состоянии, которое характеризуется трудно переводимым итальянским словом «ambiente», означающим одновременно среду, условия, обстановку и т. п. В создании художника должны возникать не только картины минувшего, но и вытекающие из них выводы. И, таким образом, он невольно становится из отдаленного современника историком в настоящем. Таким историком был и покойный Врангель. В своеобразной форме своих очерков он осуществлял задачи истории, как они намечены еще Цицероном, и являлся не только свидетелем прошлого (testis temporum) и хранителем памяти о нем (vita memoriae), но и вдумчивым его, со своей точки зрения, истолкователем (lux veritatis).

В своем «Венке мертвым» он говорит: «В хаосе явлений четко и явственно вырисовывается основная черта русского характера, русской истории и русского искусства. Неожиданное, непоследовательное, иногда новое, но всегда несходное со вчерашним, крайность против крайности, вычура против простоты, гениальность против убожества — вот характерные черты, так верно названные „самодурством". Это выразительное слово могло бы стоять в заголовке всей истории русской культуры.

В хорошем и в скверном значении его, в прихотливой ли грезе, в необоснованности чудачества или в кровавом выступлении, но почти всегда и неизменно самодурный дух русского человека объясняет его поступки и его творчество. В этом сила и слабость наша, в этом наше уродство и красота, наша близость к земле и к небу. Озираясь назад на пройденный путь, можно уловить эту красную черту нашей истории. Многое становится ясным, многое упрощается, и современная жизнь во всех ее ликах кажется уже отныне только повторным явлением, выраженным в новой форме».

Прошлая русская жизнь представляла много мрачных сторон, которым место не только в обвинительном акте Истории, но и в дальнейшем ее приговоре. Но в ней были и светлые стороны. Забывать ни те, ни другие не следует. Забвение первых грозит их повторением лишь в иной форме в будущем; забвение вторых, пренебрежение к ним было бы несправедливостью. Врангель возбуждал чувство любви к последним, рисуя их с беспристрастием судьи и изяществом художника.

301

DinRid-©-2001