«Il faut pour s'interesser au passe qu'il nous revienne dans Ie coeur. Le passe que ne revient que dans I'esprit est un passe mort» (прошлое нужно искать в своем сердце. То прошлое, что заключено в одном лишь разуме, мертво (фр.). И вот именно способностью внедрить в своем сердце прошлое и развернуть его в мастерском изложении перед читателем и отличался покойный Врангель. В его трудах прошлое оживало с силой настоящего; давно умолкшая жизнь восставала во всех своих тонких очертаниях и изгибах. В стенах старых усадеб, запущенных садов и заросших прудов начинал биться пульс живого организма, и то, что в далеком прошлом было общего с чувствами, скорбями и надеждами настоящих поколений, вдруг восставало из-под наслоений времени; между описаниями мест, привычек и бытовых особенностей, разделенных иногда значительным пространством и временем, возникала невидимая и прочная связь, и целая картина и характеристика бытового уклада слагалась сама собой между этими отдельными описаниями.
За исключением «Войны и мира» и, быть может, «Капитанской дочки», трудно найти такую ретроспективную интуицию в наших исторических рассказах и романах, хота, казалось бы, где же ей и быть, как не там? Романы Данилевского, дерзновенно выступившего после великого произведения Толстого со своей «Сожженной Москвою», Лажечникова, Загоскина и другие могут заинтересовать читателя своим содержанием и некоторыми подробностями, но оставляют его чуждым описываемому времени и не продолжают его настроения далеко за пределы последней страницы книги. «Я в восхищении от вашего романа. Выбор предмета и времени, характер действующих лиц, гладкость слога, пристойность выражений в самых низких людях; сила и красноречие, без всякой надутости, в людях высокого звания или высоких чувств; игривость, важность и занимательность, а при том истина и природа во многих неожиданных явлениях — |
299 DinRid-©-2001 |