Боже, что делается в бывшем парке, в парке «русского Линнея», где трудились лучшие садовники Европы! Видны места, где некогда находились пруды, что теперь высохли. Два зеленых чугунных орла сторожат террасу, ведущую к заросшему зеленью молчаливому озеру. А вдали — деревня: поют пьяные голоса, скрипят телеги и визжит гармоника. Жалко Горенок, и жалко думать, что сгнило все лучшее, что было.

В Тульской губернии — также лишь остатки старины. Здесь некогда славился Богородицк, подарок императора Павла I Бобринскому, сыну Екатерины. Действительно, это имение должно было представлять в свое время нечто замечательное. Весь город Богородицк построен веером к дому, а не дом к городу. И этим торжественным подчеркиванием как-то особенно выделяется усадьба. Предание, как это часто случается, без всяких оснований считает дворец Богородицка постройкой Растрелли.

Однако это неверно. Не говоря уже о классическом стиле дома (позднейшей, впрочем, переделки), и год закладки дворца доказывает невозможность участия Растрелли. В записках Болотова, который часто говорит об этом имении, прямо указан год закладки церкви и дома графа — 1773 год, то есть два года после смерти его псевдостроителя. Сохранились лишь старая дивная церковь и колокольня, в которой подъездные ворота; дом сильно потерпел от пожара в 1840-х годах. Надо думать, что старый дом строился по чертежам самого Болотова, который, как известно, был художник-любитель. По крайней мере, имеющийся в семейном архиве план 1784 года подписан им. Когда-то во дворце были дивные сокровища, но теперь их почти не осталось.

А. Глаголев, посетивший Богородицк в 1823 году, пишет: «На луговой стороне обширного пруда видишь собрание хижин и изб, крытых соломою; по другую сторону, на плоском холму, великолепный дом графа Бобринского и обширный сад, который в прошлом столетии почитался чудом здешнего края.

Напрасно будем искать здесь следов прежней пышности и роскоши; но печать изящного вкуса надолго еще останется неизгладимою».

И вправду, до сих пор — ненаглядной красоты высокий дом над обрывом пруда среди густого-густого тенистого сада. Внутри большого дома почти не сохранилось старого. В передней, высоко над лестницей, сиротливо приютились три сильно потемневших, но все же дивных панно Гюбера Робера; в доме есть хорошая мебель итальянской работы XVII века; в боковом флигеле — отличный голландский шкаф с инкрустированным изображением Петра I, миниатюра Зичи, несколько акварелей Болотова красивый фарфор Saxe, найденный замуравленным в стене церкви.

165

DinRid-©-2001