Руководитель программы реабилитации бойцов АТО Виталина Маслова: Пытаться вернуться к мирной жизни после войны - невозможно и бессмысленно (07.03.18 10:06) «Общество

"РАБОТАТЬ НУЖНО НЕ С травм, а из положительного опыта"

-Как и когда родилась идея создания "Творческой Криивки"?

- Лично для меня этот проект начался 18 февраля 2014, во время обострения ситуации на Майдане. Тогда я жила в Одессе вместе со старшим сыном. Периодически я оставляла пятнадцатилетнего парня самого дома и ездила на Майдан. Конечно, надолго покидать ребенка я не могла ... И так совпало, что 17 февраля я в очередной раз вернулась домой, к ребенку. А 18-го числа проснулась - и увидела все, что происходило в центре столицы.

Следующие три дня, в "ночь с 18 на 21 февраля", я круглосуточно следила за событиями онлайн. И даже на расстоянии пыталась сделать все, что могла - например, была своего рода диспетчером для друзей, занимавшихся вывозом раненых. Однако все равно не могла избавиться от ощущения вины за то, что я не там ...

Когда я наконец смогла вернуться на Майдан и начала общаться со знакомыми, которые принимали участие в кровавых событиях в центре столицы - я поняла, что эти люди очень сильно изменились. Поняла, что многие из них просто не может принять полученный боевой опыт. И у меня возник вопрос к самому себе: "Если я не была на Майдане в самые страшные дни, если я осталась жива и не травмирована, в том числе и психологически - что я должна сделать благодаря этому?"

До Майдана я пять лет работала в арт-терапии - как с детьми, так и со взрослыми. И то, что на тот момент делали психологи на Майдане, казалось лично мне неправильным. Человеку, мир которой перевернулся, человеку, который пережила потрясение, не могла помочь простой разговор. Для себя я поняла, что для майдановцев, во-первых, необходимо создать комфортные условия. Что после грязи, сажи и крови человек должен чувствовать тепло, уют и доверие к окружающим. Во-вторых, я поняла, что работать нужно не с травмой в плохом смысле этого слова, а с положительным опытом, очень важным для человека, который его получил. Осознала, что нужно просто помочь личности усвоить глубинные изменения в себе. Впоследствии именно эти мысли стали важными основами моей методики.

Тогда в соцсети у нас была группа друзей - самых разных людей, которые друг друга поддерживали во время Майдана. Именно в эту группу я написала о своей идее, о своем стремлении сделать краткосрочную реабилитацию для майдановцев. Деньги сразу нашлись - их пообещали дать американцы украинского происхождения, которые впоследствии помогали нам и с реабилитацией бойцов АТО также. А моя подруга Женя Павлюк решила помочь мне организационно. Мы с ней начали ездить Киевщине, смотрели дома, которые казались в аренду - и быстро нашли два очень комфортных коттеджи в 50 км от Киева, на берегу Десны.

Второго марта на реабилитацию заехала первая группа и мы начали работать. Уже во время первого заезда я поняла, что уже тот факт, что мы собираем вместе людей, имеющих подобный опыт, является очень важным. Поняла, что важно жесткое условие трезвости во время заезда. Поняла, что нужна и внимание к телу, телесная терапия - в коттеджах была сауна, к майдановцев приезжал мой знакомый массажист ... Все выстраивалось интуитивно.

Заезды мы делали краткосрочным - по четыре дня. В целом мы провели шесть таких заездов. Уже в конце марта я увидела, что работа с майдановцев больше не актуальна: сознательные люди уже "упаковали" свои травмы и настроились идти воевать. А я вздохнула и начала, как и все тогда, заниматься волонтерством: собирала для бойцов какие-то вещи, обувь ...

-Когда ты решила начать проводить реабилитацию уже для военных?

- В конце августа я поехала на Луганщину. Вместе с Володей Кочетковым, который меньше чем за год погиб на войне, мы тогда отвозили айдаривцям квадрокоптер. В Счастье мы решили навестить кого-то в госпитале. Сидели на ступеньках больницы, разговаривали ... И вдруг туда приехали ребята, которые вышли из Луганского аэропорта. Десантники. Все еще совсем дети. Я посмотрела на них - и поняла, что нужно двигаться дальше. Что то, что мы делали для майдановцев, было детским садом - а теперь задача серьезная. С этими мыслями я вернулась с домой и начала работать.

Первый заезд для бойцов начался 18 октября 2014. Уезжая в горы той осени, я и представить не могла, что задержусь там до сих пор ...

Проходил заезд в Ивано-Франковской области - в кемпинге, в котором когда-то проводила занятия по пейзажной живописи для взрослых. Там было неплохо, но к началу второго заезда я уже познакомилась с местными и поняла, что круче будет проводить реабилитацию в частных усадьбах, в гостях у гуцулов. Поэтому второй заезд уже проходил в усадьбе, как и много-много последующих.

Интересно, что "Творческая Криивка" тогда была настоящим социальным проектом. Денег на питание у нас не было, поэтому на обед и ужин мы с бойцами ходили в гости к людям - жителей сел, в которых проводились заезды. Каждый раз приходили в новый дом. Обедали мы быстренько, а вот ужин всегда становилась целым событием. Хозяева доставали из сундуков старинные вышивки и другие семейные реликвии, учили нас доить коров или варить банош ... Это был конец 2014 года. У людей был патриотический подъем, все хотели что-то сделать для своего войска - и накормить шесть-семь бойцов, которые только приехали с войны, всем было гораздо приятнее, чем бросать деньги на какие-то абстрактные счета. Это была и благотворительность прямого действия, и одновременно взаимообмен, общения, очень важно для обеих сторон ... Культурообмин. Многие из наших бойцов был на западной Украине впервые.

"ДЕНЕГ НА ПИТАНИЕ БОЙЦОВ У НАС НЕ БЫЛО"

-Заизды для бойцов проходили не только в горах, но и на море ...

- Первый морской заезд прошел том, что я очень хотела сделать что-то для ребят из самой Франковской, на которую мы обычно приглашаем бойцов. Это был совместный проект с Ивано-Франковской областной союзом ветеранов.

Мы работали на Арабатской стрелке, на Херсонщине. Это как раз и тоненькая стрелочка, упирается в Крым. Немного странно было проводить реабилитацию военных в 30 км от Крыма, в 30 км от российских военных ... Но в этом тоже был определенный резон. Даже в воздействии на местное население - ведь с людьми мы общались и здесь.

Я была очень поражена тем, что из одиннадцати бойцов, из одиннадцати взрослых мужчин, восемь на море были впервые в жизни. Представьте себе: стоит мальчик, который чудом вышел из аэропорта, у него неизвестно сколько контузий ... Он плачет. И говорит: "Море я уже увидел. Еще дельфина увидеть - и все. Можно умирать".

-В чем, кроме новых впечатлений и комфорта, заключается твоя методика реабилитации? Которые она имеет особенности?

- Ситуация с реабилитацией бойцов АТО сейчас достаточно печальная. Самая большая проблема - это лабуда вроде "давайте вернемся к мирной жизни", "давайте забудем об ужасах войны" ... Часто от бойца требуют, чтобы он вообще забыл, что воевал. Хотят, чтобы он снова вернулся на свое прежнее место в социуме. Стремятся обесценить опыт, который человек получил, обесценить период, кажется тем, кто воевал, самым важным в их жизни.

Война - это самое мощное и самое важное, что с тобой случилось! Но тебе говорят: ты должен вернуться к мирной жизни, встроиться в наше "замечательное" общество, снова войти в реку, которой уже нет, влезть в шкуру, сброшенную много лет назад.

В "Творческой тайнике" мы никогда такого советовать не будем. Во-первых, это невозможно. Во-вторых, это бессмысленно. Боевой опыт - это глубинное потрясение, которое полностью меняет наполнение личности. Во время участия в боевых действиях человек в определенный момент получает посвящение. Кастанеда ездил к шаманам, чтобы наесться кактусов и прикоснуться к своей глубинной сути. А тем, кто воевал, шаманы и кактусы не нужны.

В боевых условиях вы прикасаетесь к своему высшему "я", к тому, кем вы на самом деле, кем на самом деле должны стать. И низкий уровень самоидентификации, ниже "я" - "я получил высшее образование", "я отец двух детей", "я журналист" - теряет свою актуальность. Это посвящение. Это спонтанный мистический опыт.

Когда мы проводим опросы тех, кто к нам приезжает, - всегда спрашиваем о таких минуты. Это момент, когда отпадает все наносное, моменты, когда очень страшно, когда случается что-то такое, что ты действительно готов умереть. Это новый этап развития. "... Это произошло со мной на Майдане", - часто, кстати, отвечают на такой вопрос майдановцы, которые впоследствии ушли на фронт.

И здесь человеку, очень изменилась, все говорят - давай, возвращайся назад. Но она не может! И мы должны посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Мы должны признать, что просто вернуться к мирной жизни не можем. Это и не нужно. Иначе зачем было получать опыт и становиться лучше - чтобы снова стать хуже?

Что мы можем сделать в такой ситуации? Помочь человеку, создав все условия для самовосстановления. В таких условиях человек сможет восстановиться в жизненных силах, познакомиться с новой собой и усвоить полученный опыт. Поэтому у нас и название такое - «... Криивка". Это место, где можно восстановиться в кругу своих.

Нижний этаж этой пирамиды комфорта - базовые инстинкты, простые вещи. Это когда тебе уютно и тепло, тебе есть что есть, все надежно и стабильно, есть уверенность и доверие к окружающим. Ты точно знаешь, что рядом люди, которые также действительно воевали. Ты дышишь свежим воздухом. Далее следуют моменты, связанные с эмоциональной сферой, с адреналиновой зависимостью. Потому впечатления, которые ты получаешь в мирном мире, после войны начинают казаться тебе серенькими и никакими. Поэтому одна из наших задач во время заездов - это яркие впечатления мирного характера. Впервые поехать в горы или на море, впервые услышать, как играют гуцульские музыканты-виртуозы или арт-терапия - очень интересно снова начать рисовать во взрослом возрасте. Взрослые дяди боятся живописи, они с детства имеют комплексы, якобы не умеют рисовать! Они ложатся в постели и делают вид, что спят - только бы не идти на первое занятие по рисованию! Это барьер, который надо преодолеть. Это что-то неожиданное и новое, и когда у тебя вдруг получается - это очень важно.

Как я уже упоминала, в "Творческой тайнике" с бойцами работают специалисты - психотерапевты, психологи, телесные терапевты ... И я всегда говорю нашим специалистам: «Никогда не думайте, что можете сделать что-то с людьми, которые к нам приехали. Вы ничего не можете с ними сделать. Но вы можете создать благоприятные условия для того, чтобы человек захотел и смог что-то сделать с собой, и чтобы знала как ".

У нас человек все может попробовать, все понять. Не на словах услышать, что полезно питаться в одно и то же время и здоровой пищей, например - а попробовать и увидеть, что такая ритмизация хорошо влияет на нее. Может увидеть, что именно ей нравится и помогает - прогулки, спорт, рисование, массаж - и продолжать это дома. Ведь без толчка нормальная обычный человек никогда неожиданно сама не пойдет к массажисту, например. Она не найдет на это времени. Никогда!

Был у нас один парень из села. "Я еще не демобилизовался, а уже думал о том, что мне женщина сказала, что свинья подрыли пол в конюшне ..." - рассказывал он. Получается так, что на фронте человек не имеет времени о себе позаботиться. И дома тоже. А промежутке никакого нет. Идеально было бы создать своеобразные реабилитационные лагеря для атовцив в которых они могли бы проводить, скажем, две недели перед возвращением домой. Могли бы перезагружаться - и это было бы неотъемлемой частью службы. Это не я придумала. В Израиле делают такое.

-В "Творческий тайнике" бойцы имеют возможность пообщаться не только с психологом, но и со священником ... О чем обычно говорят с ним?

- Определенное количество бойцов, например, не может самостоятельно преодолеть чувство вины по убийству. Сталкивается с таким внутренним конфликтом в худшем случае каждый двадцатый боец ​​- но случается это как у верующих, так как "убивать грех", так и у неверующих. И вопрос стоит очень и очень остро, доходит до физических проблем. Был у нас парень, который не мог спать из-за этого. Не мог спать том, что убивал людей на войне ...

Этот парень не был религиозным человеком. Но у нас начал ежедневно общаться со священником и именно это решило проблему. Если бы я ему сказала "не страшно, что ты убивал" - это, конечно же, не подействовало бы. Не работает в таких ситуациях и принцип «равный равному», когда бойцы между собой обсуждают такие темы. Но общение со священником неожиданно помогло это преодолеть даже неверующему человеку.

Мне очень повезло случайно познакомиться с отцом Иваном Рибаруком, прекрасно понимает ребят, сам когда-то служил ... Он настоятель храма Рождества Пресвятой Богородицы в селе Криворивня.

- Именно в Криворивне будет расположена постоянная база "Творческой Криивки" - ведь тамошняя сельсовет выделил вам дом в горах и гектар земли ...

- До определенного момента люди приглашали нас в свои усадьбы бесплатно, но делать это вечно невозможно. Представьте себе, что это такое - принять группу примерно из 17 человек, бойцов и специалистов, которых и накормить надо, и обогреть ... Если человек хотя бы раз сделала это бесплатно - она ​​уже герой. Сейчас мы начали договариваться с хозяевами индивидуально. Кто-то просит только за электричество заплатить, кто-то - половину стоимости аренды ... где как. Но даже при таких условиях львиная доля наших расходов сегодня - это оплата проживания и питания.

Если бы мы принимали бойцов на базе собственного помещения - было бы дешевле. Кроме того, мы могли бы создавать рабочие места для бойцов, а между заездами - принимать тех, кому в отпуск просто некуда поехать. Например, ребят, которые родом из оккупированных территорий.

Но я никогда бы не подумала, что мы сможем поднять такой центр, если бы не мой покойный муж Валик, Валентин Гюнтер. Я никогда даже не брала ту выделенную нам избушку в Криворивне, если бы не он. Это был его проект. Он видел, как реконструировать этот дом, видел, как к ней будут приезжать ребята ...

Но Валика убили в августе 2017 года. Трудно делать все самой, однако стационарный центр очень важен для "Творческой Криивки". Поэтому все еще будет ...

"С ПРОФЕССИОНАЛА Я ПРЕВРАТИЛАСЬ на плачущую девочку"

- Расследование убийства твоего мужа (тело Валентина Гонтаря, ветерана батальона "Донбасс" с позывным Флаг, нашли 4 августа 2017 у озера в Святошинском районе Киева. У тела обнаружили воронку от взрыва, а также элементы боевой гранаты. Сначала правоохранители квалифицировали гибель Валентина Гонтаря как самоубийство, однако 7 августа, после проведения следственных действий, пришли к выводу, что это было умышленное убийство. За три дня до того, как тело нашли, Флаг перестал выходить на связь с семьей и друзьями, что было для него очень нехаракте рно. В день обнаружения тела, 4 августа, исполнился год его с Виталиной сыну Назару, - ред.) продолжается уже более 7 месяцев. Есть ли какие-то сдвиги, новые подробности?

- Уже есть результаты некоторых экспертиз. Но не всех.

Думаю, следователи уже точно не посмеют вернуть дело в плоскость самоубийства. Однако, как мне кажется, они могут попытаться закрыть дело за недостатком улик. Расследованием убийства занимается Святошинский райотдел полиции, и делают они на самом деле немного. Например, наш адвокат подавал следователем список людей, с которыми Валик скорее всего встречался в Киеве перед гибелью. Эти люди могли бы что-то знать. Но до сих пор даже не вызывали на допросы.

- Что рассказывал Флаг перед тем, как перестал выходить на связь, у него было настроение?

- Валик был в очень приподнятом настроении. Говорил мне, что все тяжелое и плохое у нас закончилось, что теперь все пойдет к лучшему. Рассказывал, что нашел покупателя на земельный участок, который мы хотели продать.

Своего друга из Верховины в то же время "предупреждал": "Готовься! Как вернусь - хорошо погуляем!"

А еще Валик советовался со мной, что лучше купить на день рождения Назару, нашему маленькому сыну. Мы еще обсуждали, успеет ли он вовремя приехать на праздник Назарчика, не придется лететь домой самолетом ...

Чи правда, что вы с мужем познакомились, когда он случайно приехал в один из заездов "Творческой Криивки"?

- Это было в феврале 2015 года, когда мы как раз пытались наладить действенные механизмы отправки бойцов к нам. Ведь когда бойца зовут куда-то незнакомые ему люди - он не реагирует, приглашать на реабилитацию имеет тот, кому доверяют. И мы начали сотрудничать с различными организациями и союзами, в том числе и с Гражданским корпусом батальона "Донбасс". Они и отправили к нам Валика.

Он тогда только вышел из госпиталя после очередной операции, ежедневно ему нужно было делать перевязки. Он был очень закрытым. И мне не нравился его скептицизм, его нежелание участвовать в том, что мы предлагали. За все время существования "Творческой Криивки" у меня было только три человека, которые категорически отказывались рисовать, например, - и одним из них был Валик ...

Это был классический пример старого вояки. Война в Донбассе для него была уже третьей. Первой была война в Приднестровье - Валик, который тогда служил в Крыму, попал туда на срочную службу. Воевал там на стороне России. Второй его войной стала командировка в Африку уже в начале двухтысячных. В то время Валик был прапорщиком, служил в морской пехоте под Феодосией. Рассказывал, что там, в военной части, им действительно даже нечего было есть. Поэтому он уволился из армии и отправился на заработки - поехал в Африку по найму. Формально это была охрана какого-то объекта, но в реальности ребята участвовали в боевых действиях ...

В "тайнике" Валик отказывался понимать, что мы делаем, и не хотел открываться. Меня это раздражало. Говорят, так часто бывает - человек, который оказывается твоей судьбой, сначала вызывает у тебя антипатию. Хотя Валик потом рассказал мне, что я ему понравилась сразу. И, возможно, частично его протесты были как когда мальчики девочек в школе дергают за косички - чтобы обратить на себя больше внимания ...

В конце того заезда я получила сообщение о том, что погиб мой товарищ. И, честно говоря, не смогла тогда держать себя в руках - я просто легла и лежала. Решила, что ребята и без меня шашлык пожарят. Валик что-то то сказал мне тогда, то спросил, что я вдруг увидела его с другой стороны - не как бойца, который ко мне приехал, а именно как мужчину. В ту минуту с профессионала я вдруг окончательно превратилась в плачущую девочку. А он меня обнял. И я очень сильно и четко почувствовала: это мой человек.

... Тогда я не знала, что с нами произойдет дальше. Не знала, что у нас действительно очень мало времени - всего 2,5 года. Но у меня всегда было ощущение, что нам не нужны все эти брачные танцы и прелюдии - поэтому уже 9 марта, в день рождения Шевченко, мы подали заявление о браке в сельсовет. Все удивлялись. Но это было "оно". И мы не видели смысла ждать - ведь не было сомнений, что мы должны быть вместе, что это навсегда.

- Валик еще возвращался на фронт после свадьбы?

- У него в руке был выбит кусок кости. Кость пересадили с ноги, но она плохо приживалась. Рука держалась на внешний металлической пластине.

Еще в феврале 15-го года он ездил в Дебальцево - еще когда там был капец. Они чудом оттуда выбрались. И, как он мне рассказывал, там ему пришлось "немного попадать и поползать". Тогда Валик сам понял и признал, что со своей травмой воевать полноценно не может. Он был настоящим бойцом, и очень страдал, что не может вернуться на войну из-за травмы, очень хотел на войну. Его всегда злило, когда люди, отслужившие год и вернулись домой ходят и рассказывают, какие они ветераны, создают какие-то ветеранские союзы, делают бизнес, который позиционируют как ветеранский ... "Какие ветераны? Если ты такой крутой ветеран - почему ты вернулся ?! Иди воюй ", - сказал он. Мог принять то, что человек остается в тылу, только если она получила тяжелую травму.

- В "Творческой Криивки" Валик, как я уже упоминала, сначала относился довольно скептически. Но я помню момент, который, по словам самого Валика, его зацепил и заставил изменить свое отношение к реабилитации. На морском заезде у нас был мальчик с Франковской на костылях. Когда Валик увидел, как другие бойцы этого мальчика сажают на "банан" - как сначала тот идет на костылях по воде, как потом его кто-то держит ... то понял, что то, что мы делаем - не просто баловство, а действительно нужно. Так он по-настоящему включился в работу, начал помогать и полностью на себя взял организационную часть: закупал продукты, договаривался со всеми нашими партнерами, организовывал транспорт. Это давалось ему легко, потому что он очень любил общаться с людьми ...

-Сейчас вы собираете деньги на следующий заезд на "Спильнокошти". Для "Творческой Криивки" это первая попытка. Почему на пятый год существования проекта вы решили попробовать?

- Часто у нас бывало, что заезд уже завтра - а до сих пор не хватает половины необходимых средств. В такие моменты всегда помогали знакомые и знакомые знакомых, мы собирали деньги на Фейсбуке, проводили выставки, концерты, аукционы ... Всегда выкручивались как могли. Потому средств не хватало всегда. И идея о "Спильнокошт" появилась еще года полтора назад, но мы никак не могли выполнить условия платформы. То фотографии, предоставленные нами, были какие-то не такие, то еще что-то. Кроме того, меня очень поразило то, что 10% от собранной суммы "Спильнокошт" берет за свои услуги.

Затем один из бойцов познакомил нас с работниками международного фонда "Возрождение". И представители фонда провели нам замечательный ликбез - подробно объяснили, например, почему иностранные организации не горят желанием давать нам гранты. Потому что когда 92 млн гривен было выделено на психологическую реабилитацию бойцов АТО только в 2017 году, и эти деньги уже якобы использованы - невозможно объяснить благотворителям, почему нам еще и от них что-то нужно! И почему какой-то миллион из тех денег не попал и в наш проект, который доброе имя ... В нормальной стране такая организация давно получила бы государственную поддержку и мы бы нигде не бегали.

Как бы то ни было, в фонде нам сказали, что поддержать проект сейчас не могут, потому основная их линия - поддержка образования, семинаров, обучение для самозанятости бойцов. Но пообещали, что если мы будем собирать средства на какой краудфандинговий платформе и таким образом докажем, что люди оказывают финансовую поддержку, следовательно это нужно обществу - нам удвоят собранную сумму. И тогда ровно вдвое больше бойцов смогут приехать к нам и пройти реабилитацию. Для меня это стало большим стимулом, и мы возобновили общение со "Спильнокоштом".

Сейчас мы уже собрали чуть более трети необходимой суммы. Более половины наших донаторов - это бойцы. И мне это так приятно! Сбор средств продлится до 10 апреля. Надеюсь, к тому времени мы соберем те 74000 333 гривны - и уже 19 апреля у нас начнется 42-й заезд.

Валерия Бурлакова, "Цензор.НЕТ"