Статьи

Home › News

Образование — блоги

24.08.2018

Блог в помощь. Что необходимо для признания документа об образовании?

В 2012 году, как и во все последние високосные годы, небо нашего СМИ освещено фейерверком социальных, экономических и политических обещаний из предвыборных программ привычно знакомых кандидатов в Президенты всея Руси. При этом практически каждый, по типу, чтобы быть ближе к народу, не преминет коснуться проблем бедного российского образования. И обещает, что он, в первую очередь, сразу после прихода к власти, покончит с главным злом российской школы – ЕГЭ (единым государственным экзаменом). Давайте попробуем посмотреть без политического ангажирования на этот новый (эксперимент начался в 2001 году) итоговый инструмент оценки готовности выпускника средней школы к учебе в вузе. Именно так, вернее всего, следует, наверное, определять главную задачу ЕГЭ.

Сильнее всего глас «недовольных» кандидатов в Президенты стал звучать с 2008 года. После того, как, несмотря на «незавершенное строительство», объект был сдан госприемке. Просто уж слишком много федеральных средств в этот проект было вбухано, так что дальше «тянуть кота за хвост» – не спеша продолжать вялотекущий эксперимент по внедрению ЕГЭ, было «вредно для здоровья». Минздрав бы мог уже предупредить…

Поэтому так и живем, пытаясь силами каждой отдельной квартиры (региона) самостоятельно, кто во что горазд, решить проблемы нашего общего дома. Именно как общероссийский проект в связке с ГИФО (государственные именные финансовые обязательства) позиционировался ЕГЭ в далеком 2000 году его идеологами. Про ГИФО, после двух-трех лет его прокачки, тихо позабыли, а вот цветок ЕГЭ плавает на поверхности нашего образования, но уже в одиночку. О мертвых в России принято говорить хорошо или не говорить совсем. Поэтому будем говорить только о ЕГЭ.

Итак, что же такого натворили российские чиновники-организаторы при внедрении такого общепринятого в мире, в принципе, демократического инструмента оценки входного контроля знаний абитуриентов, что за дело взялась «тяжелая артиллерия» в лице руководителей основных политических партий? Да, я не оговорился, в большинстве образцово западных, и не только западных, но и восточных государств, единые требования устанавливаются именно при приеме в вуз, а не как итоговые на выходе из школы. Просто нигде школьный аттестат не требуют при приеме на работу, ни в странах Востока-Запада и ни в СССР-России. Поэтому становится понятно, кому создатели ЕГЭ на хвост наступили и кого от кормушки отодвинули. И все же, давайте вспомним, как и когда все начиналось.

Целенаправленный развал СССР привел в начале 90-х гг. ХХ века к ожидаемому падению всей производственной системы и, как следствие, к невостребованности в кадрах промышленности и экономики в целом. Вот тогда-то государством и был нанесен первый удар по нашему образованию. Почему-то решили, что выпускников школ нет смысла готовить 1-3 года по рабочим профессиям и специальностям начального и среднего профессионального образования, так как почти все крупные и средние государственные предприятия «приказали долго жить». А лучше обеспечить всем им высшее гуманитарно-экономическое образование, для получения которого надо уже провести 5-6 лет в аудиториях институтов. Чтобы организовать такое обучение больших средств как бы и не надо – разве что, доска с мелом и привычные учебники.

Но существовавшая со времен СССР система высшего образования физически не была готова проглотить тройной объем наплыва студентов. Поэтому в 1992 году было разрешено открывать во всех регионах новые вузы, включая негосударственные, а также филиалы и даже представительства ранее существовавших государственных и других институтов-университетов. И процесс пошел… Организовать вуз в те годы было не просто, а очень просто, – по сути, лицензирование носило исключительно заявительный порядок (поверьте, знаю это как бывший ответственный сотрудник Минобразования Чувашии). Специалистов Министерства образования Российской Федерации было просто количественно недостаточно для выполнения огромного объема свалившейся на них работы. Поэтому их очень долго не интересовали вопросы материального и преподавательского обеспечения учебного процесса всех, в том числе, новоиспеченных вузов. Тем более, что на государственном уровне было определено бюджетное финансирование 175 студентов на 10.000 населения. А все что выше, пожалуйста, пусть обучаются на коммерческой основе, которое теперь ничем не ограничено. О качестве образования тогда даже никто не вспоминал. Времена для страны были тяжелые, денег в государстве не хватало на своевременную зарплату бюджетников, поэтому высшее образование фактически поставили перед выбором – умереть или заняться самовыживанием любой ценой.

И тогда за абитуриента, точнее за его деньги, вузы начали бороться. Дело в том, что бюджетное финансирование даже сейчас, через 20 лет после начала как бы «рыночных» явлений, в высшем профессиональном образовании (федеральные университеты и НИУ ни в счет) составляет менее 50% от реально необходимых затрат (В. Садовничий, 2009). Имидж и зарплата профессоров, доцентов и преподавателей институтов, которые в 70-е и 80-е годы ХХ века были для лучших студентов основным стимулом и мотивацией к получению качественного образования и творческому занятию наукой, стали сегодня не просто смешными, а опасными, ибо это является самооценкой качества государственного правления в России. Именно отсюда растут ноги, точнее руки пресловутой для общества вузовской коррупции.

Хотя, безусловно, как любая палка о двух концах, так и проблема коррупции имеет и другой, на мой взгляд, даже более значимый, аспект. Новый принцип коммерческой доступности высшего образования породил у половины студентов (и их родителей) уверенность в волшебной силе денег и по части решения зачетно-экзаменационных вопросов. Что, конечно, в соответствие с быстро осваиваемым обеими сторонами образовательного процесса рыночным принципом «спрос рождает предложение», получило свое подтверждение, как у студентов, так и у ряда преподавателей.

Какой основной вывод можно сделать из всего увиденного и сказанного? Роль и социальная значимость учреждений высшего образования, как фактически единственно «правильной» формы получения профессионального образования, были подняты в новом российском обществе на недостижимую ранее высоту. На ежегодные собрания и съезды Союза ректоров России, бессменно возглавляемого В.А. Садовничевым, обязательно приходили и выступали первые лица государства. До 2003-2008 гг. ректорский корпус самостоятельно формировал правила приема в свой вуз, включая специфический перечень экзаменационных вопросов, весьма отдаленно связанных с едиными требованиями выпускных экзаменов за курс средней российско-советской школы. Правильно подготовиться к вступительным экзаменам можно было только через узаконенное или частное репетиторство с преподавателями конкретного вуза. Так что, доступность к столичным и даже областным вузам для молодежи других регионов резко понизилась по ряду объективных причин.

Вместе с тем, безусловно, за эти два десятилетия, уровень и качество профессорско-преподавательского состава практически всех вузов подверглись значительному снижению. Количество студентов в вузах возросло в 3 раза, а количество остепененных преподавателей, в том числе новороссийских докторов и кандидатов наук, осталось практически на уровне начала 90-х годов. Всему причиной стала так называемая «утечка мозгов», которая фактически ежегодно только официально вымывает из России до ста тысяч человек. Как можно догадаться, возможность выехать на ПМЖ или на работу за рубеж в страны Запада и США, в большей степени, имеют как раз недооцененные ученые, изобретатели, лучшие выпускники и студенты, ранее составлявшие гордость страны и научный костяк высшего образования государства. И, конечно, такую возможность многие из молодых, и не очень пока пожилых специалистов и ученых, заинтересованные в реализации своих творческих амбиций, не упускают.

В этом, по-моему, и кроется одна из основных причин того, что в различных рейтингах вузов мира, проводимых международными организациями, ни один из российских вузов в первую сотню лучших не входит. Вот теперь поговорим о втором ударе по системе российского образования, который пришелся на общеобразовательную школу. И удар ей нанесла наша, так сказать, российская высшая школа. Сверхдоступность высшего образования фактически разрушила слаженную систему школьного образования с ее классическим алгоритмом обучения. Оказался уничтоженным основной принцип оценочного отбора учащихся к возможности дальнейшего профессионального обучения в вузе, в техникуме или в профессиональном училище. Ибо выбор за выпускников школ был сделан государством – поступать только в вуз! Таким образом, выбора-то у школьников практически и не осталось…

И так как ранее действовавшие принципы оценки качества школьного образования потеряли всю свою значимость, то большинство родителей, не сильно озабоченных уровнем школьного образования, уже не грузятся вопросами поведения, посещаемости уроков и двоек своих Маш-Даш-Саш. На все «происки» отдельных учителей, кое-где еще как-то озабоченных качеством обучения, добрые родители свободно и резонно заявляют такой «Маривановне», что в какой-нибудь вуз они всегда смогут пристроить свое любимое чадо. Ибо принципы потребительского общества освоены школой и родителями однозначно: любой выпускник сможет поступить в какой-нибудь институт, хотя бы на коммерческой основе. И даже специально введенный федеральный единый государственный экзамен (ЕГЭ) все еще не является однозначной оценкой готовности учащегося к продолжению своего образования на профессиональном уровне. Да и к двум-трем экзаменам в форме ЕГЭ большинство выпускников вполне можно натаскать всего лишь за последний год «обучения» в школе.

Олег Г. Волков, профессор Чебоксарского политехнического института (филиала) «МГОУ им. В.С. Черномырдина»