Статьи

Home › News

ARTandYou.ru - История искусства - Художник Иван Щукин: "Искусство я могу делать из чего угодно, но прежде всего исхожу из смысла"

29.08.2018

С 20 – 29 ноября в московской галерее «Роза Азора» пройдет персональная выставка молодого художника Ивана Щукина, на которой будут представлены более 30 работ, в том числе скульптуры и объекты. Выпускник школы Графического дизайна и школы Свободные мастерские, художник участвовал в ряде групповых выставок, в том числе в Биеннале молодого искусства «Стой, кто идет», выставке «Масло» в Галерее на Солянке, а в текущем году в МОММА в проекте «Там, где никому не снятся сны». Нынешнюю экспозицию кураторы (Соня Касьян и Любовь Шакс) назвали «Шутка», подчеркнув тем самым, что работы Щукина, как хорошая шутка не надуманны, а порождены стечением обстоятельств, выявлены чутким глазом и ловким языком художника.

“В его работах много свободы, страстности, сильных эмоций, и мне кажется важным поддержать молодого художника и дать ему площадку для высказывания” – полагает Любовь Шакс, директор и совладелица галереи «Роза Азора» .

Накануне открытия выставки обозреватель ArtandYou.ru  Елена Рубинова побеседовала с Иваном Щукиным о его пути от графического дизайна к живописи, взглядах на новые медиа и о том, какой диалог с прошлым возможен для современного художника.

Иван, по образованию ты графический дизайнер – это ведь такое поле деятельности сегодня, в том числе и весьма коммерческое, почему ты ушел от дизайна и переключился на живопись и другие виды визуальных медиа?

В Академии графического дизайна у Тагира Сафаева я отучился 3 года и могу сказать, что это немало мне дало. Многие аспекты формальной художественной практики я понял и научился именно через шрифт, композицию, принципы дизайна и так далее. Но довольно быстро осознал, что посадить себя полностью за рисование шрифтов совсем не хочу, особенно потому, что дизайн сегодня плотно связан с компьютером, а этого хотелось бы еще меньше. Как раз в процессе моей учебы в Академии дизайна мама одной подруги достала мне с антресолей коробку с красками, я пришел домой и не смог оторваться. С этого я начал писать, обнаружив, что я вижу через краски, а не через графику, что в цвете мне намного легче достичь выразительности, и что графический дизайн – это не мое. А заниматься и дизайном, и живописью с одинаковой отдачей точно не получится. Уже спустя два года у меня состоялась первая персональная выставка в Институте Журналистики и Литературного творчества ИЖЛТ, и это только укрепило мое намерение заниматься искусством , а не дизайном.

Когда смотришь на твои работы, то складывается ощущение, что тебе тесно на живописной поверхности. Есть ли грань, которая пока тебя удерживает на плоскости или ты уже перешагнул – в скульптуру, мультимедиа?

Перешагнул и уже достаточно давно – у меня есть ряд скульптурных работ, и одна из них  «Нутро» вошла в нынешнюю выставку. Вошли и объекты –  домики-лампы, которые были фрагментами большой инсталляции, которую я готовил для Еврейского Музея и Центра Толерантности. Так что я думаю, что такой грани между различными медиа нет, и меня нигде ничего не удерживает, разве только необходимость финансовых вложений, чтобы воплотить ряд масштабных идей. При этом для меня живопись и все, что связано с краской и цветом –  пока самая обжитая территория. От цвета я могу оттолкнуться даже в инсталляции, например, мне недавно подарили коробку пузырьков как из под зеленки, только новых, и я из них на зеркале выложил целую инсталляцию, которую назвал «Похороны Дэмьена Херста».

"Похороны Дэмьена Херста". 

Насколько материал, с которым работаешь, диктует тебе дальнейшее? Или ты идешь от обратного – от замысла? 

Всегда по-разному. Скажем, в проекте с мацой я просто поставил ее на просвет, и это теплое свечение стало толчком для моей идеи сделать инсталляцию из этого материала. Например, мне подарили большую старинную доску, она была как палуба, и я увидел на ней работу, которую назвал потом «Пролив». Материал не диктует, а скорее вдохновляет, я довожу свои работы до того, что  при восприятии в них нет акцента на материал. Искусство я могу делать из чего угодно, но прежде всего исхожу из смысла – мне не всегда нужно брать, что угодно, чтобы эти смыслы выразить. Ну и, конечно, я опираюсь, на то, что технически и финансово возможно.

"Нутро", дуб, маца.

У тебя много работ посвященных другим культурам, в том числе Индии. Как ты считаешь сегодня, в эпоху интернета, границы важны? И как они проявляются в художественном мире?

Говорить о границах в мире, в котором уже давно существует единое нарративное пространство, вообще не приходится, а тем более  в современном искусстве. И чем дальше, тем оно больше подвержено такому взаимопроникновению и любые формы искусства перехватывают, перерабатывают темы, идеи, приемы. В моих индийских работах – это, кстати, даже не единая серия, поскольку все они сделаны в разное время, нет самобытной Индии или собственно индийской культуры. Для меня это – повод, тема, способ выражения. Скажем, картина «Нищий», которую я сделал после поездки в Варанаси – я просто пережил его через себя. Индия, как фон. Но интересно, что Индия мне оказалась очень созвучна внутренне, мне там очень хорошо и спокойно работать. И даже краски там особенно насыщены, есть работы, которые я, кстати, писал куркумой. Здесь так не получается. Есть у меня работы из других стран, тайские работы…

Нищий. 86х102. х.м. 2006 г.

Каждый художник ведет диалог с собой, но иногда и с кем-то из современников или наоборот, из других эпох и культур. С кем идет твой диалог?

Может быть тот факт, что у меня нет академического станкового художественного образования, освобождает меня от необходимости преодолевать какие-то влияния. Если это происходит, то такие влияния подсознательны, если только ты специально не озадачился какой-то работой-оммажем. Мои самые первые работы на оргалите, уже после того, как я их сделал, вызвали у меня ассоциацию с Баухаусом, но я об этом подумал уже когда они были готовы. В свое время, когда я только начал рисовать, отец принес мне статью о Хаиме Сутине, в которой была маленькая черно-белая иллюстрация его работы «Почтальон», и я сразу увидел, что она красная. На меня такое впечатление произвело выражение лица и мазок, что это тоже стало для меня таким толчком, но внутренне. Никакого сходства с работами Сутина у меня нет и не было, хотя у меня есть скульптурная работа 2010 года в технике шамот, посвященная Сутину, и она тоже представлена на выставке.  

Ну, а если говорить о периодах, то мне интереснее всего первый русский авангард, и по сути дела я согласен с недавно опубликованным интервью Петра Авена, что если русское искусство XX века внесло в мировую культуру аутентичное, первичное, то этот вклад  ограничился авангардом. Мне, как художнику, интересен корень.

Именно в таких терминах об искусстве говорил Кандинский, что у искусства, как у дерева есть корень, а есть ветви.  Что из чего растет потом, мне не столь важно, пусть это останется историкам искусства.

(Шамот). Посвящается Хаиму Сутину 2010 г.

Нынешнее время выталкивает художника в совершенно иную эстетику, и это понятие стало еще более многогранным, чем раньше.  Насколько для тебя важна визуальная составляющая?

Сейчас идет в некотором смысле обратный процесс, и это неизбежно в наше время, когда все наполнено специальной, нарочитой анти эстетикой. На мой взгляд подспудно переосмысление наследия искусства 20 века уже идет.

Всему свое время: когда-то надпись на фасаде Венского  Сецессиона «Каждому времени – свое искусство, каждому искусству – своя свобода», могла стать и стала движущей силой в искусстве, породив, в том числе, и новую эстетику.

На каком-то этапе искусству нужна была анти эстетика – китч, псевдоискусство, эстетика безобразного, впоследствии поп-арт . На сегодняшний день самое главное, на мой взгляд, чтобы смыслы, которые производит концептуальное искусство, не поглотили визуальную эстетику полностью, оставляя только голые конструкты мысли.  

Я делаю концептуальные работы, но для меня это как открывание банки, когда ты делаешь дырку в банке и вскрываешь не один,  не два, а множество смыслов. У меня есть такая картина «Зима в деревне» – большой холст метр на два,  и этот разлив черной краски на белом холсте вытек в пейзаж.   Я скорее вижу в этих своих работах аналогию с черно-белой фотографией, а не с необъектной живописью в духе Поллока. Мне кажется, что такой диктат победившего концептуального искусства, причем не только в России, будет скоро преодолен.  У живописи  чрезвычайно мощный потенциал, и она обладаем прямым действием – снача ла воспринимается как пятно, как цвет, а потом уже как сюжет.

Сейчас должен происходить симбиоз, чтобы смыслы считывались и не надо было писать тома текста к выставкам. Чтобы зритель, придя на выставку, сам увидел  смыслы, которые ты как художник, хочешь туда вложить через визуальную эстетику.

"Снегопад", 93х93 см, смешанная техника.

Использование  новых медиа отнюдь не всегда отвечает этим задачам.

Как это согласуется с новыми технологиями, которые толкают современное искусство к новым границам визуальности в том числе? Как будут уживаться цифровое искусство, искусство новых медиа и традиционные техники? Ты сам относишься к поколению, которое вошло в художественный мир вместе с технологиями…

Новые технологии и новые поколения развиваются одновременно и для них  new media – это просто инструмент как кисточка, краски или глина. Вопрос в том, как новое поколение сможет  воспользоваться этими новыми технологиями, чтобы инструментальная рациональность не вытеснила все остальное , и их применение дало бы произведение искусства. Пока же мне кажется, что в массе своей художники обращаются к новым медиа и не знают, что они делают, зачем у них в руках именно этот инструмент. Для меня важно , чтобы все было осмысленно , и хотя мне  интересны технологии, я пока не вижу для себя смысла в них и остаюсь в границах разных жанров традиционных медиа – живописи, инсталляции, скульптуры.  

Интервью: Елена Рубинова

Изображения предоставлены художником

© 2017 artandyou.ru и авторы